Глазго

ты имеешь в виду в Шотландии? спросил
он.
я собираюсь отправить стихи
туда, сказал я.
ты имеешь в виду, у них есть
там журналы? спросил он.
да, ответил я,
писатели и журналы
есть всюду, даже твоя мать
писатель, и у нее большая и красивая задница.
ну-ка, подожди минуту.
я выставлю тебя, сказал он.
куда? спросил я.
да хоть куда, ответил он.
между нами нет ничего, кроме пространства,
сказал я, и если ты хочешь преодолеть это
пространство, ты можешь сделать это.
у тебя большой рот, сказал он.
а у твоей мамы огромная задница, сказал я.
почему ты все твердишь про задницу моей мамы?
потому что это всё, что я вижу, когда смотрю на неё,
ответил я.
им не нужны твои вещи в Шотландии, сказал
он, им они не понравятся, и мне они не нравятся
тоже.
мы сидели за столом на пляже
в ветренный полдень вторника
и пили зеленое пиво.
мы оба были писателями, но он не был таким
хорошим писателем как я и это бесило
его.
вскоре его мать вернулась к нашему
столику и села с нами.
она была в комнате для женщин.
Мэри, сказал я ей, я собираюсь отправить 
стихи в Шотландию.
закажи для меня еще пива, сказала она.
я вызвал официанта, он подошел,
я заказал еще 3 пива.
Мэри плюнула на пол и затем 
подкурила сигарету.
Мэри, сказал я, говорил ли тебе кто-нибудь 
что у тебя красивые глаза?
они горят как маяки в
тумане.
да? сказала она.
мама, сказал другой писатель, не
верь ничему, что он говорит.
но я верю, сказала она.
Мэри, сказал я, у тебя еще 
очень красивая задница.
а у тебя лицо словно 
у гиены, сказала она.
спасибо тебе, Мэри.
это был бесполезный ветреный полдень, 
морские чайки, голодные и 
злые, они кружили, 
пронзительно крича, садились на 
песок, подбирали несъедобные 
куски и затем выбрасывали их, поднимались вновь, 
летали, ужасно красивые 
каким-то нереальным образом, и я 
оставил половину куриного сэндвича, 
метнул его за окно, и
птицы набросились на него, а море 
продолжало биться, и рыбы продолжали 
плавать, мы все сидели там, 
в туфлях и одежде,
и я был
лучшим писателем чем он, но
это не давало ничего и это 
на деле не значило ничего.
потом Мэри пролила свое пиво себе
на подол платья,
поднялась, и почистила себя салфеткой
тогда я увидел всю ее задницу
вновь
в это время волны ревели
а я сидел там