гора

во время учебы в средней школе 
классы рассаживались в алфавитном порядке 
и Барнс всегда сидел позади меня. 
Барнс: самое большое тело в классе 39 
но все его тело было жиром. 
он был жирный сальный вонючка. 
он был там, над моей шеей, 
за моей спиной
я мог слышать его сопение. 
я мог слышать движения его тела.
это было адом.
самое худшее, что 
ебаный увалень думал, что он умен.
всегда готов к 
какой-нибудь шуточке.
например, постучать по 
моей спине, 
вручить мне записку, 
прошептать, 
"это - от Мэри Лу..., она сказала 
передать это тебе..." 
"большой мальчик", говорилось в записке, 
"я так хочу быть с тобой! 
я не могу отвести глаз от тебя!" 
потом он тыкал меня в спину, 
"эй, эй, она хочет тебя!". 
я обычно игнорировал его.
"эй, Хэнк, что сказал священник, 
когда увидел птичье дерьмо 
в своей жареной кукурузе?" 
"эй, Хэнк..." 
вершиной всех его достоинств 
был неприятный запах. 
он всегда носил один и тот же 
тяжелый зеленый свитер, 
даже в самый жаркий день. 
после каждого занятия он пытался 
пройти к выходу со мной, 
последовать за мной в коридор.
"Эй, Хэнк, подожди минуточку..." 
он был медлителен, 
у него были огромные ноги в черных ботинках 
с квадратными носками, 
они часто сталкивались, 
и он спотыкался во время ходьбы. 
он был одинок, 
но как я мог бы 
нарушить его одиночество, 
если из-за него я чувствовал себя 
физически и душевно больным.
он висел на моей шее в течение двух лет. 
однажды он ткнул меня в спину: 
"эй, это от Каролины..." 
я открыл записку:
"Генри, ты - мужчина моих самых сладостных грез!" 
я повернулся на месте и 
посмотрел на него. 
он носил круглые стекла с толстыми оправами. 
его красные влажные губы 
были искривлены в глупую усмешку. 
я сказал, "слушай, Барнс, 
если ты когда-либо коснешься меня 
или заговоришь со мной 
или даже посмотришь на меня опять, 
я обещаю, что я убью тебя!" 
госпожа Андерсон, преподаватель английского, 
сказала так, чтобы все могли слышать, 
"мистер Чинаски, увидимся после урока." 
потом она посмотрела на меня.
"я уже достаточно наблюдала 
за вашей грубой возней. 
что нужно сказать?"
я не отвечал.
"мистер Чинаски, 
я собираюсь поставить вам 
"F" по английскому". 
"хорошо..."
"теперь можете идти." 
после этого я не посещал уроки английского, 
но я видел Барнса на других занятиях
и так как он не притрагивался ко мне, 
не говорил со мной,
и потому что я никогда не видел, 
что он смотрит на меня, 
мне не нужно было убивать его.
единственное, что продолжалось
- его сопение.
хуже этого, 
я начал чувствовать себя виновным, 
как будто я совершил 
отвратительный и неправильный поступок
я чувствовал, как будто 
я запер его, 
поступив ужасно, 
в каком-то темном и одиноком месте. 
я оставил его там, одного.
за моей спиной, над моей шеей.