табурет бара каждый день и каждая ночь были приблизительно одинаковы. бармен запускал меня в 5 утра. я должен был слушать его истории, в то время как он тер полы шваброй и подготовливал все но выпивка была бесплатной до 7 утра, когда бар открывался. в 7 утра собиралась порядочная толпа я мог прорабатывать их насчет выпивки в 8:15 утра часть клиентов расходилась я должен был лелеять свою выпивку и ждать я тратил несколько монет чтобы продолжать потихоньку пить дожидаясь того болезненного часа когда я исчерпаю монету. уловка состояла в том, чтобы никогда не опустошать стакан. это было правилом: пока у тебя есть хоть что-то в твоем стакане, - ты остаешься. иногда время било меня по голове и мой проклятый язык сдавался, вывешиваясь. в полдень придрейфовывали еще несколько человек, они все знали меня. я неплохо разыгрывал ночные шоу - дикие изречения на тарабарщине, поединки на кулаках, даже позволял себе несколько глубоких утверждений, когда, у меня были деньги, я платил за каждого. я был щедр. хороший парень. плохой парень. но в часы в дневного света у меня почти не было никакой энергии. это были тяжелые часы. я должен был доить из тех блядских сосунков выпивку. так или иначе, я доставал их, выполнял поручения, получая немного монеты. когда полдень склонялся к вечеру дела начинали идти лучше, я становился пьяным, более изобретательным, более интересным, это давало доступ ко времени вечеринки - времени удачи. а ночи были великолепны. выпивка появлялась передо мной и я понятия не имел, откуда она появляется. иногда ночи и дни перемешивались. я, казалось бы, сидел в дневном свете, а потом сразу внезапно становилось темно, или по-другому, сначала было темно а в следующий момент, был уже дневной свет. я однажды спросил бармена, "эй, Джим, ты заметил, что было темно, а сейчас светит солнце! не странно ли это? "нет", ответил он, "ты ушел в свою комнату, и затем снова вернулся". временами я возмущался моей ролью. посетители-покровители были едва интеллектуальны, им была свойственна безжизненная смертельная удовлетворенность, и все же я должен был зависеть от их прихотей. я просидел на том табурете бара в течение 3 лет от 5 утра до до 2 утра. я, должно быть, спал, в то время когда я пил. я полагаю, что я пробовал убить себя выпивкой и ссорами на задворках переулка, но это не сработало. моей самой большой проблемой были ногти на ногах, которые я никогда не стриг и которые причиняли боль мне в моих ботинках. но в конечном счете они ломались, или отпадал целый ноготь. меня покидала эта чувствительная плоть плюс несколько трещин в губах, искареженные пальцы, шишки на коленях от падения, и далее в таком роде. я был выставляем из одной комнаты за комнатой, но всегда ухитрялся найти другую. жизнь была хороша настолько, насколько я сводил концы с концами. я избегал того, чтобы попасться в ловушку обычного образа жизни. я верно полагал, что это было важно для меня, когда ничто другое не было важно. и один табурет был мой. в конце бара. это было все, что я имел. это было все, в чем я нуждался. не было больше ни одного человека, который предпочел бы жить как я и не было другого пути, который я бы предпочел. я был на пике моей храбрости, сидящий там и ожидающий следующую выпивку. понимаете ли вы, что я имею в виду?